В последний день месяца уже традиционно интервью с одной из наших матушек. И сегодня наша героиня — матушка Евгения Болдина. Выбор пал на нее, потому что совсем недавно (16 мая) была годовщина ее супруга — убиенного иерея Александра Болдина. 

Однажды матушка Светлана Зайцева (известная матушка, преподаватель русского языка и литературы, талантливый писатель. Супруга священника. Мама восьмерых детей, из них двое — особые), в одном из своих интервью высказала одну предельно точную мысль о девяностых–начале нулевых, что эти годы, ставшие для многих камнем преткновения, трагедией и непосильным испытанием, для верующих, в большинстве своем, были самыми счастливыми годами. 

А что такое счастье в жизни верующего человека? Это когда ты каждой клеточкой своей души ощущаешь на себе Божественную руку помощи… Это некий полет над пропастью, где страхует Сам Господь! 

В нашем разговоре с матушкой Евгенией Болдиной, вдовой убиенного иерея Александра Болдина и пойдет речь о том, самом счастливом времени жизни их большой семьи.

Начнем по порядку.

Первые семена веры в душе маленькой Жени были посеяны ее дедушкой, человеком строгой жизни и глубочайшей веры. Из рассказа самой матушки становится понятным, что дед Иван был настоящим деревенским самородком, человеком не «книжным», но остро чувствовавшим Божественное устроение мира. Таких героев из простого народа очень часто описывали наши литературные классики. 

Женя много времени проводила в деревне, у дедушки с бабушкой, где приучилась к простому крестьянскому труду, что ей сильно пригодилось в будущем. Здесь Евгения усвоила первые молитвы: дедушка запрещал садиться к столу без «Отче наш» и всех внуков учил молитвам, которые знал по памяти: 

—Учи молитвы, тебе пригодятся, — говорил дед внучке Жене. 

И она учила, хотя и не понимала, зачем ей это. Так дошли до Символа Веры.

—Учи, пригодится, — твердил дед.

—Деда, ну куда они мне пригодятся? — возражала внучка, — И как же эту учить, она такая большая и непонятная, — хныкала девочка, но все же учила.

Вспоминает, как в воскресный день хотелось посмотреть по телевизору передачи типа «Утренней почты», а тут дед со своими молитвами…Было трудно, но приходилось слушаться: уж больно строгим был дед. Все его побаивались.

—А ведь как пригодились молитвы-то! — заключает матушка, — Дедушка словно предвидел мою жизнь…

Семья Жени жила в Темникове, небольшом мордовском городке, где все друг друга знали, но Темников, по сравнению с дедушкиной деревней, был настоящей цивилизацией! Лучшее воспоминание о деревне — это белый хрустящий снег, сугробы выше крыш, теплая русская печь в избе и дедуля, творивший молитвы перед иконами. Каждый Великий пост дед ездил с внуками причащаться. Родители тоже ходили в храм, но редко. 

Сознательно Евгения стала ходить в церковь, уже учась в техникуме. Стал появляться самостоятельный интерес к вере. В Саранске, куда девушка поступила учиться на заочное обучение, она стала уже самостоятельно посещать церковь. Священник приметил нового человека в храме и позвал Женю на клирос:

—Ты Женя? Не хочешь у нас на клиросе попеть? Приходи завтра.

На клиросе Женя сначала расстроилась: ничего непонятно, буквы незнакомые. Первым желанием было сбежать от страха! Но из алтаря вышел молодой человек, помог, почитал… и снова удалился. Опять ничего не понятно! Так и прошла первая служба на клиросе.

—Приходи еще, — пригласил батюшка.

Постепенно, клиросное послушание стало обыденным. Однажды отец настоятель указал на того парня, что в алтаре читал, и спросил девушку: «Не хочешь за него замуж выйти?» 

Женя опешила, аж в жар бросило, раскраснелась. Она же про этого парня только и думала: «Красивый, не местный… А голос какой… Я бы за него замуж вышла».

Но когда ее мечты батюшка озвучил, стыдно стало…

Так состоялось их незатейливое знакомство. Это была любовь с первого взгляда. Встречались совсем недолго. В январе познакомились, а в августе уже повенчались и начали семейную жизнь… с полной нищеты. (Матушка улыбается) Зато дети быстро пошли.

На мой робкий вопрос к матушке, насколько их многодетность была осознанным выбором, матушка ответила, что еще в самом начале их знакомства Саша задал ей странный вопрос, как бы она отнеслась к приемному ребенку. Тогда она ответила ему: зачем нам приемные, когда я тебе сама рожу столько сколько Бог даст. 

—Вот Бог и дал нам шесть детей, — поясняет матушка.

Саша рано остался без матери, к которой был очень сильно привязан. Он тяжело пережил потерю и долго боролся с сильной обидой на всех.

—Я был озлоблен на весь мир: ну почему именно моя мама умерла? — вспоминает матушка слова своего супруга. 

Может, вопрос о приемном ребёнке был отголоском той самой детской травмы? Незадолго до смерти батюшка, словно что-то предчувствуя, сказал своей супруге, чтобы похоронили его обязательно рядом с матерью…

Но вернемся к семейной истории наших героев. Шел 1998 год, молодые люди только поженились: жене было 19 лет, а мужу — 22. Жили в селе, Александр работал учителем и целый год колебался, становиться ему священником или нет. Женя готова была к любому выбору мужа.

—Я тебя всегда во всем поддержу, — говорила молодая супруга.

В августе 1999 года Александра рукоположили в дьяконы и почти сразу — в священники. Первое место служения, приход, села Токушево, был родиной его матери, где молодого священника знали, что называется, с пеленок. Люди были к нему ласковы, но серьезно не воспринимали: называли внучком. К нему такое и было отношение, как мальчику, который «без мамки остался».

Через год супруги получили приход в далеком мордовском селе Шокша. В Шокшу ехали с первым сыном на руках, можно сказать, в никуда. Храм там стоял в руинах, использовался многие годы как склад удобрений, жилья не было никакого. Грудной ребенок на руках, второй скоро родится… Семью пустили жить в пустующий дом, давно оставленный хозяевами.  Дивите мол, все равно дом брошен. Удобств не было никаких, в полу дыры, в стенах такие щели, что ветер гулял. Да и храм стоял в развалинах: ни окон, ни дверей и денег ни копейки.

И вот тут стоит вернуться к нашей самой первой мысли о особой благодати того времени и особой вере тех людей, которые, ничтоже сумняшеся, ехали служить в такие села, где надо было строить храм и свою собственную жизнь в тяжелейших условиях, голыми руками. И ведь строили! И все получалось: за короткое время с февраля по май удалось подготовить храм к службе. Ездили в администрацию, просили лес, настилали полы, месили цемент… И вот, первое богослужение, Пасха 2000 года! Радости не было предела.

Отсутствие страха поехать в такие условия матушка объяснила очень просто. Благодаря деду с бабкой, она с детства не боялась ни навоза, ни сельского труда, все знала, все умела: и коров доить, и огород пахать. Такой Божий Промысл. Действительно, без хозяйства там было не выжить. Завели кур, поросят, корову, — и все легло на Женины плечи: ведь молодой батюшка пропадал сутки напролет на стройке храма… 

Дети рождались один за другим. Нужно и за скотиной успеть, и бесконечные стирки в тазиках, топка печи, нагрев воды и тяжелые ведра с этой водой, детские горшки: туалет-то на улице, и прочее и прочее. Кажется ужас-ужас, но матушка все это совсем не вспоминает как трудности; она говорит просто, как о жизни, а не о подвигах, и это сильно отличает ее от привычного нам восприятия. Как часто, рассказывая о прошлом, особенно нелегком, мы вспоминаем свой труд как преодоление! А у Жени — только христианское ко всему отношение: это жизнь, такая какая она есть.

Помнится я, живя в Москве с горячей водой и всеми благами цивилизации, жутко боялась многодетности, всегда сочувствовала мамочкам в храме, которые мне напоминали груши, обвешанные со всех сторон детишками. А матушка Женя, живя в таких условиях, где балом правят тазы, горшки и кучи навоза в хлеву, вспоминает не это, а своих детишек — с умилением, как они, словно грибочки, росли. Как лягут, обнимутся, и спят все вместе, а она на них любуется. И какая это радость была. 

Дети подросли, стали по хозяйству помогать. Старших уже можно было с младшими оставлять. Стало легче, но все равно, для себя — отдохнуть времени никогда не хватало. И сейчас, когда дети почти все выросли, матушка говорит, что не может жить в тишине без детского шума: «Вот уедут все — и что я буду делать в тишине?» — говорит она искренне.

—Если бы я была городская, я не согласилась бы на это, — словно оправдываясь, поясняет матушка Евгения, — Жили в чужом, заброшенном доме… Дни проводили в таких трудах беспросветных — и были счастливы!

В декабре 2010 у семьи чудом появился свой дом. Получили они его по субсидии для многодетных. Так радовались! Не терпелось поехать, посмотреть. Как вошли, так поняли, этот дом — наш!  И не верилось собственному счастью.

Жизнь стала налаживаться. Воскресные службы служили в Шокше, а на неделе — в Теньгушево. В любую погоду в метель и пургу ездили и даже пешком ходили: машины у семьи не было. 

Когда в Теньгушево переехали жить, матушка решила на работу выйти — на почту. Деньги нужны были: дети в школу пошли, расходы увеличились. Так и жили, пока не случилась трагедия.

В тот день батюшка исчез, странным образом оставив телефон дома. На вторые сутки после его пропажи начались поиски, приехали следователи… А матушка сердцем чувствовала, что в живых его нет, но сама себе не верила:

—Он не мог меня оставить одну, — говорила она. 

Искали еще несколько дней. Ожидание давалось тяжело.

—Одна часть меня кричит, что нет в живых, а другая шепчет, что живой и сейчас домой вернется, — вспоминает Евгения.

Не вернулся. Пригласили матушку на опознание. Шла с последней безумной надеждой, что это не он.

—До сих пор не помню, как я оттуда вышла. Как в тумане, словно не со мной это все…Видела сама себя, как в замедленной съемке.

Батюшка свою смерть предчувствовал:

— Если со мной что-то случится, похорони меня около матери, — говорил он последнее время.

—Ладно, похороню, прям помирать собрался, — не веря, отвечала супруга.

Так и живет матушка Евгения, одним днем, под Богом, сама растит детей и приучает их не бояться никакого труда. Всё они умеют: и косить, и пилить, и поливать. 

—Жизнь — она без гарантий, но бояться не надо, Господь не оставит!»

Интервью записала Юлия Сысоева.

Помочь семье можно на нашем сайте:  https://matushkideti.ru/donate/boldin/